Садовница-деловуха

Кваня приземлился у розария. Не успел оглядеться, как ему под лапы-ноги прилетел жирный пучок репейника.

— Ква-а-а, — зашевелились кусты. — Ква-а-а, — раздвинулись ветки. И тут из гущи роз выскочила лягушка в очках.

— Профессорша, — прошептал Кваня, разглядывая незнакомку. — В точности, как старая Леонелла. Только моложе и… симпатичней.

Лягушонок смахнул капли пота со лба. Конечно, эта не такая прелестница, как лягушка-царевна, но смотреть приятно. Кажется, он впервые понял, как много значит для него девичья красота. Ведь и правда, мало кому из мальчишек удаётся понять, что в этом деле не всё очевидно.

Красавица стряхнула с перчаток землю, сунула в карман фартука ножницы.

— Ты что здесь делаешь, — глазки за линзами строго блеснули. Кивнула на его пышный букет, — разоряешь мои цветники?

Пока Кваня собирался с ответом, лягушка сморщила носик, принюхалась, и сощурила глазки:

— Нет, эти бутоны не мои…

— Конечно не твои, — герой поправил на букете нарядную ленточку, — я их сам вырастил.

— Ты сам разводишь розы? — у лягушки очки полезли на лоб. — Редкий мальчишеский экземпляр!

Она поджала губы, и хмыкнула недоверчиво:

— Мои братья, например, горазды только по клумбам гонять за бабочками.

— У меня не только розы, — Кваня расправил грудь колесом. — Ещё лилии, дельфиниумы, — заглотнул воздуха, собираясь выдать главный хваст про новый сорт флоксов, который сам вывел. Но огляделся и разом сдулся, будто проколотый шарик.

— Только я посеял их в грядки ровно, по линеечке, — он махнул в сторону трёхступенчатой клумбы. — Получилось не так изящно, как у тебя.

— Да, — хозяйка поправила на переносице очки. — Мои растения не по шеренге натыканы, и не абы как. Здесь посажено по особой схеме. Сама придумала: сперва на бумаге рисовала, а потом всё устроила на земле.

— Хотя, — она заложила за спину лапки и важно прошлась перед опешившим визитёром. — И у меня есть посадки рядками.

Лагуха самодовольно хмыкнула и оглядела хозяйство:

— Вон там выращиваю овощи и ароматные травы. Смотри, это важно! — девушка позвала заглянуть за беседку. Там, в уголке, на солнечном месте, росли полезности для еды.

— Огород лучше сеять на ровные грядки, — она сняла очки и назидательно подняла их вверх. — Из этого вовсе не следует, что посадки должны смотреться, как гробики в старом бабушкином саду.

— Во даёт, профессорша! — Кваня, кажется, от восхищения забыл, зачем прибыл. — Надо и мне в саду так же. — Родики обрадуются, что не только флоксы выращиваю.

Не успел вволю помечтать, как лягушка перешла в наступление:

— Но что ты здесь делаешь? Кому это нёс букет свалившийся с неба лягух?

Юноша с трудом оторвался от розовых клумб и плодовых плантаций. Внимательно посмотрел на девушку, силясь разглядеть то, что не заметил с первого взгляда:

— Мне мама сказала, что здесь живёт прекрасная лягушка-принцесса, — он обошёл девицу вокруг. — Она двоюродная племянница нашего дяди, — огляделся и растерянно заморгал:

— Этот букет для неё…

Садовница сложила лапки в карманы фартука и отрицательно замотала головой:

— Да, у меня есть дядя, но здесь живу только я. Будем знакомы: я — Тавочка, — и с ласковой улыбкой протянула ладошку.

В ответ герой подал букет:

— Тогда это тебе…

— Ой! Только я совсем не принцесса, а скорее наоборот… — голос садовницы дрогнул.

«Профессорше» конечно нравилось, что кто-то поднёс ей цветы. Пусть даже и приготовленные непонятно кому… Ведь ясно же, что парень теперь сам не знал, что с ними делать. А девушкам можно дарить цветы даже посреди самой большой в мире клумбы. И даже садовницам.

Кваня отвесил учтивый поклон, лучший в мире по вежливости и почтению:

— Очень приятно, — и растянулся в улыбке:

— Кваня, садовник с Синявинских болот.

В ответ лягушка-цветочница смерила Кваню презрительным взглядом, нахмурилась, дёрнула его за лямку комбинезона:

— Что садовник, сразу понятно. А что ж ты прискакал знакомиться к невесте в рабочей одежде? — сморщила носик: — Фи! Да ещё и помятый.

Кваня почесал голову и задел кристаллом лоб: ведь камень был зажат в его лапке. И тут услышал многоголосие:

— Ах, опять муравьи набежали, — тяжко вздохнула рядом кустистая роза. — Нет от них спасу: снова натащат гадкую тлю! А она высосёт из меня соки.

— Поторапливаемся, не задерживаем движение, — пробасил крупный муравей. — Скоро солнце зайдёт, а мы ещё не заселились!

Лягушонок раздвину плотные листья и показал садовнице на дорожку: мураши шли плотной шеренгой прямо по стеблям. Они тащили на себе зелёные шарики. А один, самый усатый, видать командир, стоял в стороне и покрикивал: ать-два левой, ать-два правой, не ленись! По торопись!

— Смотри: твоей красавице грозит опасность! Скорей выгоняй муравьёв!

Тавочка пожала плечами:

— Тоже мне, умник нашёлся, — фыркнула недовольно. — Заявился непрошеным гостем, ещё и командует, — лапками упёрлась в бока, выпятила подбородок. — Я эту розу уже вчера заметила, как она поникла.

Лягушка достала из фартука пакет с порошком и посыпала возле корней:

— Без грязнуль знаю, что делать. Лучше бы на себя посмотрел, — проворчала. — Принцессу он ищет, а сам одет охламоном. И туда же, лезет с советами!

Подозрительно окинула взглядом невольного гостя и впилась в него пронзительным взглядом:

— Кстати, а как ты про муравьёв так быстро догадался?

Лягушонок сконфузился: он ведь хотел, как лучше. А она, вот задавака, нет чтобы поблагодарить, так ещё обзывается: фифа какая, комбинезон ей не понравился! Да ещё пристаёт с расспросами: разве можно такой злючке открыть тайну кристалла?

— Ладно, вижу ты парень умный, — профессорша опять смягчила голос и протёрла очки:

— Но тебе следует поработать над собственным имиджем. Приходить в гости к девушкам следует приятно одетым.

Тавочка по-свойски хлопнула его по плечу:

— Ну ладно, бывай. Ты это, заходи, если что, — и скакнула в цветник. — Дорогу ко мне теперь знаешь, а мне ещё гортензии подрезать. Не обижайся: я же тебе правду сказала.

— И что же мне теперь делать? Где искать ту, мою волшебную гостью? — опечалился Кваня. Но садовница уже ускакала, и не услышала вопрос. А если б и услышала, то наверняка ответила бы какой-нибудь колкостью.

— Триста лет не чувствовали себя так прекрасно! — это спасённые кусты ошалело радовались жизни.

Лягушонок хмыкнул: он и не знал, что цветы могут так завираться. Какие триста? Больше пяти розы не живут…

— О! — стукнул герой лапкой себя по лбу. — Отличная подсказка! Поговорю-ка я с Леонеллой. Она-то как раз живёт именно столько, и всё на свете давно знает…

Художник: Евгений Свердлов

...