Новогодний побег: все в сад!

Красное платье! Вот рецепт хорошего настроения, причём с утра. А если ещё с глубоким декольте? Для российского жителя ничего особенного, а для израильтянина — практически плащ матадора.

Моисей сорок лет водил народ по Синайской пустыне. Можно представить, сколько раз евреи проходили по одному и тому же месту, прежде чем нашли свой рай. Вот и подумала: что предосудительного, если ещё разочек сходить в парк Яркон? Тем более что с прошлого визита осталось лёгкое послевкусие незавершённости. Да и кто меня осудит?

День задался с самого утра. Солнце залило радостным светом комнату. Попугаи под окном шумели о чём-то птичьем: совсем, как бесцеремонные еврейские дети. И, самое главное — небо в лёгких тучках. А это в Израиле хороший признак: можно надеяться на комфортную погоду и даже на удачную фото сессию.

Не раздумывая долго, оделась, по случаю хорошего настроения, в ярко-красное платье с декольте. И в одиночестве, в отличие от Моисея, отправилась навстречу своим открытиям в Земле Обетованной.

— Бокер тов, — что на ирите означает «утро доброе». Это соседка, дама во всех отношениях исключительно положительная, обходит дозором квартал. На поводке рвётся пёс, размером с хорошего телёнка, рыжей масти и таинственной породы. И как только у неё хватает силы справляться с таким зверем?

В ответ на приветствие я успеваю лишь кивнуть.

— Ма нишма, милочка? — прямой и пронзительный взгляд просвечивает насквозь, как рентген. Смесь русского, иврита, а иной раз и арабского в нашем квартале в порядке вещей.

— Мицуян! — приветствуем мы с платьем грозную, пышущую энергией мадам Грицацуеву.

Соседка неодобрительно качает головой и скрывается за поворотом. Что ей не так, я или платье?

— Шалом, ма шломех? — её лучшая подружка, тоже весьма достойная женщина, спешит с рынка с полной корзинкой вкусностей. Распирающая неравнодушное сердце новость так и рвётся наружу: намедни муж нашей мадам Грицацуевой, её, кстати, так и величают соседи между собой, после нескольких неудачных попыток, смылся-таки в неизвестном направлении…

— Ах...Ах... Ах... Не нашлось бедняге места в такой огромной квартире… Вы знаете, я нисколько не удивляюсь… Собака… Какое счастье, что ему удалось спастись. И она не успела его сожрать, — тётушка весьма предусмотрительно переходит на русский в ответственных местах. Чтобы я, не приведи Господи, ничего не пропустила.

— Слиха, — т.е. «извините» в переводе. Что я могу высказать ещё, кроме сожаления, на такое несчастье? Хотя так и не поняла до конца, кто и кого там порывался съесть. Мадам Грицацуева всегда наводила на меня страх, особенно, когда носилась со сковородкой за своим несчастным мужем. Но я и не предполагала, что у них всё так запущено, что такая почтенная матрона имеет склонность к каннибализму…

Впрочем, ну вот мне-то какое дело? Все живы, вот и хорошо. Интересно, как скоро наша мадам Брошкина наметит себе новую жертву? Наверняка они с собакой уже вышли на след…

На полпути к остановке выяснилось, что в утреннем порыве забыла про телефон. Может кто-то и посчитает это плохой приметой, но я предпочла вернуться. Даже в красном платье я без телефона чувствую себя не совсем одетой.

Возле подъезда стоят обе кумушки и пламенно обсуждают новости. Разомлевшая на солнце собака блаженно валяется в ногах хозяйки и тихо поскуливает. Разговор в самом разгаре. Но, заметив меня, тётушки и псина умолкли. Они синхронно, как китайские болванчики, уставились на нас с платьем, покачивая головами.

Несомненно, красное мне к лицу — раз это отметила даже собака.

«В парке Яркон распускаются розы, В парке Яркон расцветает миндаль», — крутилась в голове мелодия, имевшая слабое отношение к Новому Году. На дворе, пусть и израильская, но зима: даже в Тель-Авиве не сезон для роз и миндаля. Хотя что-то цветёт здесь постоянно.

«Милый, с тобой мы увидимся скоро…» — вот, уже ближе, пожалуй.

Пальмовые рощи, буйство тропической растительности вдоль дорожек, почти полное отсутствие людей. Я ощутила лёгкую отстранённость от внешнего мира, оставшись наедине с собой, со своей душой, со своими мыслями. Будто вырвалась на свободу.

Вспомнился удравший соседский муж. Я частенько встречала его во дворе обречённо выгуливающим огромную псину, постоянно рвущуюся кого-то понюхать, словить кошку или сожрать всякую гадость. В какие края, интересно, он подался?

Ноги, по одной им ясной причине, незаметно принесли меня в Ган ха-Слаим. Есть в Ярконе такой — «Сад камней», с коллекцией геологического многообразия Израиля. Калитка в него оказалась чуть приоткрой, и вот, будто неведомая сила вздумала увлечь меня в иной мир.

*****

— Добрый день, девушка. Разрешите с вами познакомиться? — мои размышления о камнях, о душе и о вечности прерывают самым безапелляционным образом.

Рядом объявляется, будто чёрт из табакерки, мужчина средних лет. Ну, вот же, ещё секунду назад никого не было поблизости…

Продолжение: Каменный гость в еврейском саду

А.Тамболи и Т.Яринич